Вспомнилось, как составляла пятерку любимых песен).
1. Стерх. И только он. Начало тихое, ловишь каждое слово Кинчева, а в середине песни неожиданно ловишь себя на мысли, что волна накатилась, и музыка на своем пике, и Кинчев надрывается... Остается лишь понять, когда был тот самый момент зарождения этого могучего вала, что заставляет вслушиваться каждый раз, и ловить все-все, до последнего звука.
читать дальшеГде разорвана связь между солнцем и птицей
рукой обезьяны,
Где рассыпаны звезды, земляника да кости
по полянам,
Где туманы, как ил, проповедуют мхам
откровения дна,
Где хула, как молитва,
там иду я.
Где деревья вплетаются в летопись слов
отголоском начала,
Где лесной часослов зашифрован
устами пожаров,
Где большая дорога, черная ночь
да лихие дела,
Где блестят за иконой ножи,
там иду я.
Где рассветы купаются в колодцах дворов
да в простуженных лужах,
Где в грязи обручилась с весенним дождем
стужа.
Где глоток, как награда за прожитый день
ночью без сна,
Где пропиты кресты,
там иду я.
Где надежда на солнце таится
в дремучих напевах,
Где по молниям-спицам танцует
гроза-королева,
Где луна присосалась к душе,
словно пьявка-змея,
Где пускают по кругу любовь,
там иду я.
Где восток напоил молоком кобылиц
кочевника-ветра,
Где по дорогам в острог по этапу ползут
километры,
Где в грязи по колено да по горло в крови
остывает земля,
Где распятие под сапогом,
там иду я.
Где молчанье подобно топоту табуна,
а под копытами воля,
Где закат высекает позолоченный мост
между небом и болью,
Где пророки беспечны и легковерны,
как зеркала,
Где сортир почитают за храм,
там иду я.
Я поднимаю глаза, я смотрю на верх.
Моя песня - раненый стерх.
Я поднимаю глаза...
2. Крещение. Тихая мелодия, очень тягучая, льется как та вода, в которой и принимают Крещение...
Вечер и ночь, утро и день,
Год за годом греет огонь,
Трепетом надежды томит
Души первых.
Новое вино - новая кровь
Время повернет в посолонь.
Белая рубаха, да крест -
Бремя верных.
Заново в солнце родится
Пламя внимательных глаз.
Жизнь мерить с чистой страницы,
По крещении тебя, по крещении меня, по крещении нас.
Из семи одну новую дверь
В небо открывает купель,
По миру пускает тоску
Ветхой мути.
Постригом жечь, тайной омыть
Помыслов пожар-канитель,
И себя увидеть иным
В новой сути.
3.Шабаш. Величайшая песня. Нарастающий темп, голос, от шепота до вопля, и
опять не понимание того момента, когда начинает накатывать этот вал, и
когда же он наконец обрушится. Стремительный полет, крики...Шабаш...Со всей земли,
Из гнезд насиженных,
От Колымы
До моря Чёрного
Слетались птицы на болота
В место гиблое.
На кой туда вело -
Бог, леший ведает.
Но исстари
Тянулись косяки
К гранитным рекам,
В небо-олово.
В трясину-хлябь
На крыльях солнце несли,
На чёрный день
Лучей не прятали,
А жили жадно,
Так, словно к рассвету расстрел.
Транжирили
Руду непопадя,
Любви ведро
Делили с прорвою,
Роднились с пиявками,
Да гнезда вили в петлях виселиц.
Ветрам
Вверяли голову,
Огню -
Кресты нательные.
Легко ли быть послушником
В приходе ряженых?
Христос с тобой,
Великий каверзник!
Стакан с тобой,
Великий трезвенник!
Любовь с тобой,
Великий пакостник!
Любовь с тобой!
Тянулись косяки
Да жрали легкие.
От стен сырых
Воняло жареным,
Да белые снега сверкали кровью
Солнцеприношения.
Да ныли, скалились
Собаки-нелюди,
Да чавкала
Зима-блокадница.
Так погреба сырые
На свет-волю
Отпускали весну!
Шабаш!
Солнце с рассвета в седле,
Кони храпят, да жрут удила.
Пламя таится в угле,
Небу - костры, ветру - зола.
Песни под стон топора.
Пляшет в огне чертополох.
Жги да гуляй до утра,
Сей по земле переполох!
Рысью по трупам живых,
Сбитых подков не терпит металл.
Пни, буреломы да рвы,
Да пьяной орды хищный оскал.
Памятью гибель красна,
Пей мою кровь, пей не прекословь,
Мир тебе воля-весна!
Мир да любовь!
Мир да любовь!
Мир да любовь!
4. Ямщик. Слова Высоцкого, исполнение Алисы и Кинчева. Крик души...
Я дышал синевой, белый пар выдыхал...
Он летел, становясь облаками.
Снег скрипел подо мной, поскрипев - затихал,
А сугробы прилечь завлекали.
И звенела тоска, что в безрадостной песне
поется,
Как ямщик замерзал в той глухой непролазной
степи...
Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце.
И никто не сказал: "Шевелись, поднимайся,
не спи!"
Все стоит на Руси до макушек в снегу,
Полз, катился, чтоб не провалиться.
Сохрани и спаси! Дай веселья в пургу!
Дай не лечь, не уснуть, не забыться.
Тот ямщик - чудодей бросил кнут и - куда ему
деться?!
Помянул он Христа, ошалев от заснеженных
верст.
Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного
согреться...
Hу, а он в доброте их жалел, и не бил, и замерз.
Да...
Отраженье свое увидал в полынье -
И взяла меня оторопь: в пору б
Оборвать житие, я по грудь во вранье!
Да и сам-то я кто? адо бы в прорубь.
Вьюги стонут, зовут, кто же выстоит,
выдержит стужу?
В прорубь надо да в омут, но - сам, а не руки
сложа.
Пар валит изо рта... Эх, душа моя рвется
наружу!
Выйдет вся - схороните, зарежусь - снимите с
ножа.
Снег кружит над землей, над страною моей.
Мягко стелет, в запой зазывает...
Ах, ямщик удалой! Пьет и хлещет коней!
А не пьяный ямщик замерзает...
Так звенела тоска, что в безрадостной песне
поется,
Как ямщик замерзал в той глухой непролазной
степи...
Усыпив, ямщика заморозило ж лтое солнце.
И никто не сказал: "Шевельнись,
поднимайся, не спи!"
5.
Суд. А. Толстой. Акустика. На мой взгляд песня-шедевр. Злая, быстрая, с
опять нарастающим темпом. Страшная, с кошмарными словами. Блеск.
Как лежу я молодец под Царынь горою
А ногами резвыми у Усы реки
Придавили грудь мне крышкой гробовою
Заковали рученьки медные замки
Каждой черной полночью приползают змеи
Припадают к векам мне и сосут до дня
Ой и землю матушку я просить не смею
Отогнать змеенышей и принять меня
Лишь тогда как истари от Москвы пристольной
До степного Яика грянет мой ясак
Поднимусь я старище вольный иль не вольный
Да пойду по водам я матерый казак
Две змеи заклятые к векам присосутся
И за мной потянутся черной полосой
По горам над реками города займутся
И година лютая будет мне сестрой
Пронесут знамения красными столпами
По земле протянется огненная верфь
И придут алапесы с песьеми главами
И в полях младенчики поползут как червь
Задымятся кровию все леса и реки
На проклятых торжищах сотворится блуд
Мне тогда змееныши приподнимут веки
И узнают Разина и начнется суд
Как лежу я молодец под Царынь горою
А ногами резвыми у Усы реки
Придавили грудь мне крышкой гробовою
Заковали рученьки медные замки
Как лежу я молодец...
Спасибо.